Разобью сердце. Дорого.
пока статья не опубликована, просто выкладываю
Марина Ивановна Цветаева.
Марина Ивановна Цветаева.
«Москва! Как много в этом звуке…» - писал Александр Сергеевич Пушкин о родном городе, восхищавшем его всю жизнь.
Многие поэты и писатели признавались в любви Москве. Читая классиков спустя годы, невольно думаешь – где же те места, вдохновившие
их на полные эмоций строки.
«… Я в грудь тебя целую, Московская земля!»
Старая цветаевская Москва начинается от Патриарших прудов, где совсем рядом, в дугообразном Трехпрудном переулке, в ныне уже не
существующем доме, родилась Марина Ивановна Цветаева. Еще стоял любимый ею Страстной монастырь – ровно на том месте, где сейчас
стоит памятник Пушкину; еще не снесли революционеры Борисоглебовскую церковь на Арбатской площади, что была мила сердцу Марины
Ивановны. Немного зданий сохранили свой прежний облик, но даже пройдя по Тверскому бульвару, видневшемуся из окон ее дома,
пройдя по Малой Бронной, по другим цветаевским местам, нельзя увидеть настоящую Москву Цветаевой. Потому что поэтесса сама
создала свою Москву – дышащую, живую, чувствующую – в своих стихах. Марина Ивановна не любила в стихах описания архитектуры:
«Бессмысленно повторять о вещи, уже сущей. Описывать мост, на котором стоишь. Сам стань мостом, или пусть мост станет тобою…»,
«… осина, к примеру, уже дана зрительно; дай ее внутренне, изнутри ствола: сердцевиною».
Вот такой сердцевиной дала нам Москву Цветаева – да не одну, а целых три.
Сначала Москва родилась под пером совсем еще юной поэтессы, где родной город был оплотом, и защитником, был удивительным
местом странного люда. В стихотворениях того периода Цветаева одушевляла стены: зала в доме сама принимала гостей, а столовая,
наоборот, служила лишь местом пресных, четырехкратных встреч с домочадцами. Смерть матери и постоянная занятость отца лишали
совместные трапезы душевности и тепла.
Высыхали в небе изумрудном
Капли звезд и пели петухи.
Это было в доме старом, доме чудном…
Чудный дом, наш дивный дом в Трехпрудном,
Превратившийся теперь в стихи.
Все переменилось в годы революции. Как и вся московская интеллигенция, Марина Ивановна как никогда остро ощущала социальную
напряженность и неустроенность, идущую от царского Петербурга. Поэтесса всегда была уверена, что именно Белокаменная должна быть
столицей. После серых от пороха гражданской войны дней она понимает, что совсем не таким путем Москве должны вернуться права
первого города России. В суровые революционные годы Цветаева обращается к Москве как заболевшей княгине, как к тяжело
занемогшей женщине:
Что ты делаешь, голубка? — Плачу.
Где же спесь твоя, Москва? — Далече…
Годы гражданской войны дались Цветаевой очень нелегко. Родившаяся в 1917 году дочь Ирина умерла в младенчестве, муж, Сергей
Яковлевич Эфрон, служил в Белой армии, постепенно сдававшей позиции большевикам. В это время Марина Ивановна жила в
Борисоглебском переулке, где был написан четвертый ее сборник стихотворений «Лебединый стан», проникнутый сочувствием и
желанием поддержать белогвардейцев.
Отгремела революция. Для выживших в братоубийственной войне жизнь не остановилась. Москва меняется: сперва неуловимо, затем с
бешеной скоростью; приходят большевики, спустя два века город снова становится столицей, но его сердцевина постепенно начинает
подгнивать. Сносятся церкви и монастыри, в умах интеллигенции ставшие носителями культуры; из звучных исторических названий, таких
как Лубянка и Рождественка, улицы получают имена революционеров Дзержинского и Жданова. Москва перестает быть княжеской,
теряет стать Третьего Рима, третьего Вечного Города.
В 1922 году Марина Цветаева вместе с дочкой Ариадной перебирается в Прагу, к бежавшему от советской власти мужу. Через три года,
после рождения сына Георгия, семья поэтессы перебирается в Париж. Сергея Эфрона обвиняют в работе на НКВД, и парижская
общественность принимает их более чем холодно.
«Никто не может вообразить бедности, в которой мы живём. Мой единственный доход — от того, что я пишу. Мой муж болен и не может
работать. Моя дочь зарабатывает гроши, вышивая шляпки. У меня есть сын, ему восемь лет. Мы вчетвером живём на эти деньги. Другими
словами, мы медленно умираем от голода» - пишет Цветаева в своих воспоминаниях.
Самый драматичный период в романе поэтессы с Москвой пришелся на последние два года ее жизни. Она приехала в Россию в 1939 году
из Парижа, где провела четырнадцать лет, вслед за мужем и дочерью. Советская власть не простила ее семье эмиграции; в самом начале
войны мужа Цветаевой расстреляли, дочь была арестована и реабилитирована лишь через 14 лет. Даже Москва сурово отнеслась к
вернувшейся эмигрантке, словно следуя ахматовским строкам:
Не с теми я, кто бросил землю,
На растерзание врагам.
Их грубой лести я не внемлю,
И песен им своих не дам.
Марине Ивановне приходилось жить за городом, в столице ее никто не ждал. Несмотря на ощущение гнета и негостеприимности города,
она предпочитала московские комнаты, за которые приходилось платить.
…Точно жизнь мою угнали
По стальной версте —
В сиром мороке — две дали…
(Поклонись Москве!)
Эти поклоны Москве больше не покидают ее творчества. Цветаева чувствует себя виноватой уже за то, что находится в городе, не
желающем ее принимать. Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, она начинает переводить стихи Федерико Гарсия Лорки. В таком состоянии
Цветаеву застает Великая Отечественная Война.
31 августа 1941 года она находилась в эвакуации в городке Елабуг, что на реке Каме. Будучи серьезно больна, страдая по убитому мужу и
острому непринятию любимым городом, Марина Цветаева покончила с собой.
Дима Поротиков
АПД.: наконец то отредактил и дополнил статью.
Многие поэты и писатели признавались в любви Москве. Читая классиков спустя годы, невольно думаешь – где же те места, вдохновившие
их на полные эмоций строки.
«… Я в грудь тебя целую, Московская земля!»
Старая цветаевская Москва начинается от Патриарших прудов, где совсем рядом, в дугообразном Трехпрудном переулке, в ныне уже не
существующем доме, родилась Марина Ивановна Цветаева. Еще стоял любимый ею Страстной монастырь – ровно на том месте, где сейчас
стоит памятник Пушкину; еще не снесли революционеры Борисоглебовскую церковь на Арбатской площади, что была мила сердцу Марины
Ивановны. Немного зданий сохранили свой прежний облик, но даже пройдя по Тверскому бульвару, видневшемуся из окон ее дома,
пройдя по Малой Бронной, по другим цветаевским местам, нельзя увидеть настоящую Москву Цветаевой. Потому что поэтесса сама
создала свою Москву – дышащую, живую, чувствующую – в своих стихах. Марина Ивановна не любила в стихах описания архитектуры:
«Бессмысленно повторять о вещи, уже сущей. Описывать мост, на котором стоишь. Сам стань мостом, или пусть мост станет тобою…»,
«… осина, к примеру, уже дана зрительно; дай ее внутренне, изнутри ствола: сердцевиною».
Вот такой сердцевиной дала нам Москву Цветаева – да не одну, а целых три.
Сначала Москва родилась под пером совсем еще юной поэтессы, где родной город был оплотом, и защитником, был удивительным
местом странного люда. В стихотворениях того периода Цветаева одушевляла стены: зала в доме сама принимала гостей, а столовая,
наоборот, служила лишь местом пресных, четырехкратных встреч с домочадцами. Смерть матери и постоянная занятость отца лишали
совместные трапезы душевности и тепла.
Высыхали в небе изумрудном
Капли звезд и пели петухи.
Это было в доме старом, доме чудном…
Чудный дом, наш дивный дом в Трехпрудном,
Превратившийся теперь в стихи.
Все переменилось в годы революции. Как и вся московская интеллигенция, Марина Ивановна как никогда остро ощущала социальную
напряженность и неустроенность, идущую от царского Петербурга. Поэтесса всегда была уверена, что именно Белокаменная должна быть
столицей. После серых от пороха гражданской войны дней она понимает, что совсем не таким путем Москве должны вернуться права
первого города России. В суровые революционные годы Цветаева обращается к Москве как заболевшей княгине, как к тяжело
занемогшей женщине:
Что ты делаешь, голубка? — Плачу.
Где же спесь твоя, Москва? — Далече…
Годы гражданской войны дались Цветаевой очень нелегко. Родившаяся в 1917 году дочь Ирина умерла в младенчестве, муж, Сергей
Яковлевич Эфрон, служил в Белой армии, постепенно сдававшей позиции большевикам. В это время Марина Ивановна жила в
Борисоглебском переулке, где был написан четвертый ее сборник стихотворений «Лебединый стан», проникнутый сочувствием и
желанием поддержать белогвардейцев.
Отгремела революция. Для выживших в братоубийственной войне жизнь не остановилась. Москва меняется: сперва неуловимо, затем с
бешеной скоростью; приходят большевики, спустя два века город снова становится столицей, но его сердцевина постепенно начинает
подгнивать. Сносятся церкви и монастыри, в умах интеллигенции ставшие носителями культуры; из звучных исторических названий, таких
как Лубянка и Рождественка, улицы получают имена революционеров Дзержинского и Жданова. Москва перестает быть княжеской,
теряет стать Третьего Рима, третьего Вечного Города.
В 1922 году Марина Цветаева вместе с дочкой Ариадной перебирается в Прагу, к бежавшему от советской власти мужу. Через три года,
после рождения сына Георгия, семья поэтессы перебирается в Париж. Сергея Эфрона обвиняют в работе на НКВД, и парижская
общественность принимает их более чем холодно.
«Никто не может вообразить бедности, в которой мы живём. Мой единственный доход — от того, что я пишу. Мой муж болен и не может
работать. Моя дочь зарабатывает гроши, вышивая шляпки. У меня есть сын, ему восемь лет. Мы вчетвером живём на эти деньги. Другими
словами, мы медленно умираем от голода» - пишет Цветаева в своих воспоминаниях.
Самый драматичный период в романе поэтессы с Москвой пришелся на последние два года ее жизни. Она приехала в Россию в 1939 году
из Парижа, где провела четырнадцать лет, вслед за мужем и дочерью. Советская власть не простила ее семье эмиграции; в самом начале
войны мужа Цветаевой расстреляли, дочь была арестована и реабилитирована лишь через 14 лет. Даже Москва сурово отнеслась к
вернувшейся эмигрантке, словно следуя ахматовским строкам:
Не с теми я, кто бросил землю,
На растерзание врагам.
Их грубой лести я не внемлю,
И песен им своих не дам.
Марине Ивановне приходилось жить за городом, в столице ее никто не ждал. Несмотря на ощущение гнета и негостеприимности города,
она предпочитала московские комнаты, за которые приходилось платить.
…Точно жизнь мою угнали
По стальной версте —
В сиром мороке — две дали…
(Поклонись Москве!)
Эти поклоны Москве больше не покидают ее творчества. Цветаева чувствует себя виноватой уже за то, что находится в городе, не
желающем ее принимать. Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, она начинает переводить стихи Федерико Гарсия Лорки. В таком состоянии
Цветаеву застает Великая Отечественная Война.
31 августа 1941 года она находилась в эвакуации в городке Елабуг, что на реке Каме. Будучи серьезно больна, страдая по убитому мужу и
острому непринятию любимым городом, Марина Цветаева покончила с собой.
Дима Поротиков
АПД.: наконец то отредактил и дополнил статью.
@музыка: man in the mirror by MJ
@темы: журнал, работа, all about us!, статья
мне не дали! 